Идеалы русского зарубежья К 80-летию основания Русской Православной Церкви заграницей
Русское зарубежье дало вселенскому Православию целую плеяду глубоких строго православных богословов и церковных писателей. Здесь и святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский, и приснопамятные митрополиты Антоний, Анастасий, Филарет, и архиепископы Симон Пекинский, Феофан Полтавский, Аверкий Сиракузско-Троицкий, протопресвитер Михаил Помазанский, архимандрит Константин (Зайцев), иеромонах Серафим (Роуз), и протоиерей Лев Лебедев и многие другие. Данная статья не претендует на фундаментальный разбор богословия церковных авторов русскаго зарубежья. Однако, в связи со славной датой 80-летия Русской Православной Церкви заграницей, отмечаемой в 2001 году, хотелось бы сделать очерк мировоззрения русскаго зарубежья по трудам некоторых деятелей Русской Зарубежной Церкви. В самое последнее время российскому читателю стали доступны труды одного из идеологов русскаго зарубежья, архимандрита Константина (Зайцева). Его книги домонашескаго периода, ныне тоже переизданныя в России, выходили в свет за подписью – священник Кирилл Зайцев. Расцвет творчества отца Константина, пережившаго революцию, гражданскую войну, исход в Китай, жизнь перемещеннаго лица после Второй мировой войны, пришелся на 1950-1960-е годы. В эти годы архимандрит Константин плодотворно трудился на ниве преподавания в Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле, в штате Нью Иорк, и проявил себя как талантливый писатель, православный публицист, занимая должность редактора журналов: "Православная Русь", "Православная Жизнь", "Православный Путь" и "Orthodox Life". Именно там, на страницах церковных журналов, отец Константин развивал собственное, хотя и согласованное с церковным преданием, понимание исторической России. Употребление термина "историческая Россия" как раз и встречается чаще всего в трудах архимандрита Константина. Исходным пунктом в разсуждениях отца Константина был тезис о наступлении апостасии. Современный мир, который считает себя нормальным и естественным, предстает христианину как дехристианизованное человечество. "Эра Христианства кончилась: апостасия наступила! - восклицает отец Константин в одной из своих статьей. – Отличие наступившаго зла от прежняго состоит в том, что раньше человек увлекался злом в самых различных формах. В настоящее же время (1960-70-е гг. — А.А.К.) добро обезличено, релятивизировалось, потеряло свою абсолютную качественность. Рядом с верой истинной, рядом с Православием возникает некая общая религия, предлагающая общий, очень аморфный язык для разно верующих. Внимание человека сосредоточивается на сиюминутных душевных переживаниях и интеллектуальных мудрованиях, а подготовка, забота о будущей жизни устраняется, пропадает, исчезает. И тут, в конечном счете, оказывается, что не мы Богу служим, а мы Богом пользуемся, в меру нашего разумения, для выполнения себе поставленных заданий в рамках нашей земной жизни. Это и есть апостасийное сознание. Так совершается подмена Христа". [1] Другая грань апостасии (отступления) выражается в конце истории. Это, конечно, не тот финал истории, о котором писал Ф. Фукуяма. "История кончилась, - утверждал отец Константин, ибо ушел из жизни удерживающий от зла, ушел русский царь Николай II. Мир земной разделился, раздвоился - не по признаку господства коммунизма и свободы от него, не биполярность, не холодная война определяют суть происходящей жизни человечества. А что же? На одном фланге - зло с его формами ХХ века, на другом - видимая и невидимая, мистическая Церковь Православная с Абсолютной Любовью – Христом". По мнению архимандрита Константина, "человечество в его целом, не может, да и не хочет понимать эсхатологической сущности происходящаго — и продолжает жить нормально: жизнь течет, уходя в некую безконечность, преемственно нарастающую! Другими словами, современное человечество, в его целом, живет ложью!" [2] Удерживающий мир от зла, т. е. русский царь был некой мистической точкой, где Божественный Промысл соприкасался с исторической действительностью. Ложь состоит в том, что человечество живет не ради Христа, а ради своего эгоизма, прикрывая эту жизнь своей принадлежностью к христианским конфессиям. Современность характеризуется теплохладностью к Богу, индивидуальными усилиями, вне Церкви, по спасению души. "Исторический мир обречен, - заключал редактор “Православной Руси”. – Он изжит. Новый мир создается. Это же и есть устремление к антихристу!". "В то же время фатализм вообще чужд православному сознанию", – подтверждал святоотеческую традицию отец Константин [3]. Что же необходимо сделать православным христианам, чтобы найти достойный, спасительный ответ всеобщей апостасии? В поисках ответа отец Константин обращался к славному прошлому России и Русской Православной Церкви. По утверждению архимандрита Константина, спасение возможно постольку, поскольку человечество способно покаянно возвратиться к Христу. И это спасение придет из возрожденной России. Через возрождение явит себя миру историческая Россия [4]. Раскрывая смысл исторической России, редактор журнала писал, что нельзя представить себе обновленную Россию как возникновение чего-то новаго, это было бы пустой мечтой. "Может идти речь только о возстановлении исторической России, в ея благословенной православной русскости, облеченной в образ Православнаго Царства. Россия в процессе утраты своего историческаго самосознания, совлекла с себя свое прошлое - свое благословенное историческое прошлое, носившее на себе печать высшаго Божия промыслительнаго попечения о земле, о человечестве в его целом: она была возглавлена царем, облеченным не только в образ помазанника Божия, но и Его нарочитаго ставленника, являющаго образ удерживающаго, — то есть, того царя, который своим наличием свидетельствует о наличии Божьяго покровительства над человечеством, выполняющим свое святое назначение"[5]. Следовательно, в центре исторической России архимандрит Константин видел возстановление православной монархии, но не как обычнаго легитимнаго института власти, а как Божественнаго инструмента, удерживающаго человечество от господства зла. Путь к возстановлению Православнаго Царства лежит через явление православной русскости. Отец Константин понимал под этим термином «таящееся в сердцах устремление к Богу Истинному, действительное почитание Истиннаго Бога», которые приведут к возрождению в России веры с неожиданной силой. Если православное возрождение охватит русский народ в тогдашнем СССР, считал отец Константин, тогда вернется к жизни Русское Православное Царство, способное выполнять функцию удерживающаго [6]. Очевидно, что отец Константин связывал возстановление православной монархии с личным покаянием, с личным спасением, с личной верой. Апостасия побеждается прежде всего в сердце христианина. В связи с попыткой достичь состояния исторической России архимандрит Константин довольно ясно обозначал миссию русскаго зарубежья, главную задачу православной русской эмиграции. Эта задача состоит в том, чтобы хранить Церковь и жить светом Христовой истины, молиться о православном возрождении на родине. "Мы - разбросанные по всему миру чада исторической России, – писал отец Константин, – мы являем некую органическую общность. И в ней мы наглухо отчуждены от окружающей нас среды. В этой отчужденности уже проявляется, пусть в зачаточной форме, подвиг русскости. Сохраняя верность Христу в своей перегородке, мы не только спасаем свои души. Мы сохраняем себя для тех путей, на которые волен нас направить Господь во спасение России. Более того, мы открываем возможность всему, отступившему от Христа, миру воочию знакомиться с истинной верой" [7]. Об исторической России писал и архиепископ Серафим (Соболев). Он был хиротонисан в епископы в разгар гражданской войны, в 1919 году, став викарием архиепископа Полтавскаго Феофана (Быстрова), монаха высокой духовной жизни -бывшаго духовника царской семьи. Оказавшись в Болгарии, владыка Серафим был назначен Синодом Русской Православной Церкви заграницей управляющим русскими православными приходами в этой стране. Именно в столице Болгарии, Софии, он написал труд "Русская идеология" [8]. Размышляя над историческим путем России и русскаго народа, архиепископ Серафим указывал, что православная вера обяла жизнь русскаго человека во всех ея проявлениях. В этой вере, в ея жизненном усвоении и состоит русская идеология [9]. Термин «идеология» владыка, очевидно, употребляет не в смысле политической парадигмы, а в смысле борьбы русскаго народа за самосознание, национальное и религиозное выживание в условиях господствующаго атеизма в России и заметной апостасии в остальном мире. На возрождение России владыка Серафим смотрел с точки зрения возстановления порушенных форм государственной и общественной жизни. Основой возрождения должна стать царская самодержавная власть, находящаяся «в близком единении с Православной Русской Церковью, свидетельствуя это единение своею защитою православной веры от всех ея врагов – безбожников, еретиков, раскольников и сектантов». Возстанавливая царскую власть, русский народ совершит акт искренняго и глубокаго покаяния в тяжком грехе, совершенном в 1917 году и последующие годы и состоящем в отступлении от клятвы, данной на Земском Соборе 1613 г. По словам владыки Серафима, "стремление к возстановлению Православнаго Царства как раз соответствует истинной русской идеологии, которая есть ничто иное, как православная вера и основанная на ней русская жизнь во всех ея областях, начиная с личной и кончая государственной, почему русское государство и должно возглавляться царской самодержавной властью" [10]. В случае же такого, православнаго возрождения, Россия вновь засвидетельствует миру спасительное значение православной веры, вновь будет благовествовать миру о Спасителе его – Иисусе Христе. Выдающийся служитель Церкви Христовой, святой подвижник русскаго зарубежья архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский святитель Иоанн (Максимович) оставил целый ряд сочинений, в которых попытался соотнести будущую возрожденную Россию с Россией прошлаго. Безусловно, святитель Иоанн не стремился идеализировать историческую Россию. В каждом представителе народа зло продолжает бороться с добром. Однако, движущей силой русскаго народа всегда было Православие. Евангельским духом была проникнута семейная жизнь и общественная; воззрения складывались под влиянием церковных правил и обычаев; государственное законодательство было согласовано с законами Церкви. Самое же важное – идеалом жизни русскаго человека было стремление к святости, искание правды Божией, стяжание Духа Святаго. Правители Руси – великие князья и цари – сознавали свою величайшую ответственность перед Господом и себя разсматривали как слуг Божиих. Поэтому русские цари были царями "не по воле народной", а царями "Божией Милостью" [11]. "Искание правды, – писал святитель Иоанн в статье "Россия”, – основная нить жизни русскаго народа. Но о небе, о Царстве Божием, думали не только те, кто уходил от мира и от людей, все верующие русские люди понимали смысл жизни. Все, кто подлинно строил Россию как государство, живя в миру и исполняя свои обязанности, также почитали самым главным быть верным Божественному Царству и Божественной Правде. В России были князья, полководцы, хозяева, люди всех родов и занятий, но их основное понимание и стремление и смысл жизни были также стяжание Царствия Божия, причастность ему" [12]. Приступая же к разсмотрению вопроса о будущем возрождении России, святитель Иоанн, прежде всего, напоминал о тяжком грехе цареубийства, убийства царской семьи. "Такия преступления, – говорил архиепископ Иоанн, – не остаются безнаказанными. Они вопиют к Небу и низводят Божий гнев на землю". Владыка сравнивал убийство императора Николая ИИ с убийством святых князей Бориса и Глеба, Андрея Боголюбскаго, Михаила Тверского, святого царевича Димитрия Угличскаго и Московскаго. Прославление Церковью и почитание народом убиенных князей всегда приводило к очищению страны и православнаго народа. Величайшее же преступление, совершенное в отношении императора Николая II, "должно быть заглажено горячим почитанием его и прославлением его подвига. Тогда царь-страстотерпец возымеет дерзновение к Богу, и молитва его спасет русскую землю от переносимых ею бедствий" [13]. В покаянии народа и очищении души видел святитель Иоанн обновление России, возвращение Святой Руси. Оптимизмом, горячей верой звучат слова святителя Иоанна: "Россия возстанет так же, как она возставала и раньше. Возстанет, когда разгорится вера. Когда люди духовно возстанут, когда снова им будет дорогњ ясная, твердая вера в правду слов Спасителя: "Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его и вся сия приложатся вам". Россия возстанет, когда полюбит православных праведников и исповедников" [14]. С чем же связывает святитель Иоанн надежды на государственное возрождение обновленной России? Святитель настаивает на возрождении духа жизни, радости жизни во Христе. Только просвященная этим духом вечной жизни Россия сможет сказать истину Православия остальному человечеству, от котораго "отошел дух жизни, и он колеблется в страхе, как перед землетрясением". Важнее дух, а не буква. Святитель Иоанн ясно говорит и о монархии: "Россия ждет христолюбиваго воинства, христолюбивых царей и вождей, которые поведут русский народ не для славы земной, а ради верности русскому пути правды" [15]. Историческая Россия по-прежнему живет, она не осталась в истории, в прошлом. Это не только идеал, мечта вернуть прошедшее. Это обращение к святым подвижникам Руси, к тысячам новомучеников и исповедников Российских, вставшим на защиту поруганной веры. Это живая, молитвенная, литургическая связь нашего народа с Русью Небесной, с Церковью Торжествующей. Историческая Россия живет и в сердцах людей современнаго русскаго зарубежья. В июне 2001 года "Православная Русь" опубликовала редакционную статью "Верность исторической России". Эта статья убеждает нас в том, что до сих пор церковное зарубежье живет в тесной связи с духом дореволюционной России, которая является, по словам архимандрита Константина (Зайцева) "опорой Православия, а тем самым всего Христианства, всего человечества, всего мироздания" [16]. А.А. Корнилов,
доктор исторических наук
Нижний Новгород, 2001 г. Православная Русь БИБЛИОГРАФИЯ 1. Архимандрит Константин, «Апостасийное сознание», "Православная Русь" (далее "ПР"), 1/14 сентября 1972 г., №17, сс. 1-2
2. Архимандрит Константин, "Наше избранничество", "ПР", 1/14 сентября 1972 г., №17, стр. 1. Он же, "Наступила апостасия, или нет?", "ПР", 1/14 сентября 1970 г., сс. 1-3. Он же, "Есть ли еще спасение миру?", "ПР", 1/14 мая 1970 г. 9, №9, сс. 1-3.
3. Архимандрит Константин, "Девятисотый номер Православной Руси", "ПР", 1/14 октября 1968 г., №19, сс. 4-5.
4. Архимандрит Константин, "Есть ли еще спасение миру?", стр. 3.
5. Архимандрит Константин, "В чем спасение?", «"ПР", 1/14 июля 1971 г., №13, стр. 2.
6. Архимандрит Константин, "Апостасийное сознание", сс. 2-3.
7. "Из письменных трудов архимандрита Константина", "ПР", 1/14 декабря 1975 г., №23, стр. 7.
8. Архиепископ Серафим (Соболев), "Русская идеология", "Об авторе", Санкт-Петербург, 1992 г., стр. 102.
9. Там же, стр. 3.
10. Там же, стр. 97.
11. "Слова иже во святых отца нашего Иоанна, архиепископа Шанхайскаго и Сан-Францисскаго Чудотворца", Сборник проповедей, поучений, посланий, наставлений и указов — составлен протоиереем Петром Перекрестовым к прославлению святителя Иоанна. Сан-Франциско, 1994 г., сс. 209-210.
12. Там же, сс. 214-215.
13. Архиепископ Иоанн, "Грех цареубийства", там же, сс. 230-231.
14. Архиепископ Иоанн, "Россия", Там же, стр. 217.
15. Там же, сс. 218-219.
16. "Верность исторической России", "ПР", №12, 2001 г., стр. 1. |
